Взбаламученное море - Страница 117

117

– Да мне, дьявол вас возьми и с вашею должностью! Тьфу мне на нее! – воскликнул старшина. – С вами, дураками, только время потратишь, да себе беспокойство… – заключил он и, отойдя от толпы, молодцевато прислонился к стене дома.

Прошло еще с полчаса самого ужасного, томительного времени. е Наконец на двор прибежали две маленькие крестьянские девочки.

– Солдатушки уж идут! – как-то робко они оповестили.

Толпа, как бы вся в один момент, опустила голову.

Варегин проворно встал и пошел по деревне навстречу команде.

Впереди всоей роты ехал верхом на лошади молоденький офицер. На лице его написана была гордость и серьезность. Солдаты же, напротив, шли вольно, развязно, и большая часть весело между собой перешучивались.

Варегин пошел рядом с солдатами.

– Вы, братцы, имейте лицо-то посерьезнее, посуровее, – сказал он.

– Нахмуримся, ваше благородие, – отвечали ему несколько солдат в один голос.

– Ну, и сначала оцепите только некоторых, – обратился он уже к офицеру.

– Знаю-с, – отвечал тот самодовольно.

– Что огонь употреблять, кровь понапрасну проливать! – обратился опять Варегин к солдатам.

– Известно, ваше благородие, – подтвердил ему фельдфебель: – оцепим по-первоначалу, а тут, коли упираться очень начнут, так в приклады.

– Знаем, ваше благородие, не в первый уж раз, – подхватил молодой и с умным лицом солдат: – я этта в Спирове не то что прикладом, а схватил за волосы главного-то зачинщика. «Господин служивый!» – закричал и на колени, а за ним и прочие другие.

Все почти солдаты захохотали.

– Бунтовщики тоже, робята, важные, – произнесло опять несколько голосов.

– Смирно! Ружья на плечо! – скомандовал офицер.

В это время входили уже в самую усадьбу.

Солдаты сейчас же поправились и нахмурились. Офицер махнул барабанщику. Тот громко, так что раздалось на все селение, ударил марш.

Варегин, проворно опередя солдат, опять подошел к мужикам.

Лицо его было бледно, волосы растрепаны.

– Братцы, образумьтесь, смерть вам угрожает! – вскричал он.

Толпа вся дрожала с первого же звука барабана, но ничего не говорила.

Солдаты стали обходить ее и выстроились против нее.

– Братцы, образумьтесь! – произнес еще раз Варегин.

Молчание.

Он махнул белым платком офицеру.

– С левой по одному марш! – скомандовал офицер.

Цепь солдат отделилась и стала входить в толпу, которая и не понимала, что это такое с ней делают.

– Сомкнись! – скомандовал офицер.

Солдаты сомкнулись, человек двадцать мужиков осатлись у них в цепи.

Один молодой парень хотел было выскочить из нее, солдат ткнул ему прикладом в лицо.

Старикашка-староста что-то топтался на одном месте. Этот молодой парень был его единственный сын.

– Тятенька! – закричал он ему оттуда.

– Ну, черти, дьяволы! Становитесь на колени! – вскрикнул старик и сам стал на колени, за ним стали несколько мужиков.

– Виноваты, матушка наша Софья Петровна, виноваты! – завопили они.

Варегин подошел к одному из не ставших на колени мужиков и ударил его по плечу.

– Ну, становись! Еще за зачинщика сочтут.

И вслед затем все остальные коленопреклонились.

Оцепленные давно уже стояли на коленках, а нежный старостин сын даже ревел.

– Надо зачинщиков отобрать! – сказал исправник Варегину.

Тот махнул ему рукой и, совершенно утомленный, опять опустился на рундучок крыльца.

– Кто зачинщики? – продолжал исправник, подходя к стоявшему все еще на коленях старосте.

– Да, батюшка, из Питера к нам сходил человек, – отвечал старик, молебно простирая к нему руки.

– Какой?

– Да вот барыни-то нашей кучер бывший, Михайла; он в бегах был и проходил с дворянином одним: «не повинуйтесь, говорит, а то хуже, говорит, под крепость опять попадете!»

– С каким дворянином?

– Да как его, батюшка, забыл, как и прозвище-то… регистратором каким-то себя называл.

Варегин при этом вслушался немного.

– Кто же здесь-то собственно был зачинщик? – продолжал исправник допрашивать, не поднимая старика с колен.

– Здесь я, батюшка, я самый главный! – отвечал тот.

– Ступай в сторону.

Старик встал и отошел в сторону.

– А кто еще? Кто еще был зачинщиком? – обратился исправник опять к толпе.

– Я-с! – отозвался сам один из мужиков.

– В сторону!

Мужик отошел и встал.

– Кто еще? – продолжал опять исправник.

Варегин рвал у себя из бороды волосы.

Толпа перешептывалась между собой.

– Да кто еще? – послышался шопот.

– У Матрены они приставали! – ответил чей-то один голос.

– Давайте Матрену сюда! – крикнул исправник, подслушав эти слова.

Двое мужиков пошли за Матреной, и вслед же затем раздался пронзительный крик на всю усадьбу.

– Батюшки, виновата!.. виновата! – кричала Матрена, выгибаясь всем телом, между тем как двое мужиков тащили ее.

– Давай ее сюда! – проговорил исправник.

Матрену подтащили к нему.

– Приставал у тебя, как вот его, – Михайла, что ли?

– Приставал, батюшка!.. приставал!.. – отвечала она поспешно.

– Михайла и барин?

– Оба, батюшка, оба!

– Что ж они говорили?

– По всей, говорят, России ходим, – сомущаем народ.

– Где ж они теперь?

– Не знаю, батюшка.

– Врешь, бестия! – закричал исправник.

– Не знаю, батюшка!.. не знаю!.. – заревела почти в отчаянии Матрена: – все расскажу тебе!

– Ну, рассказывай. Давно ли они были у тебя?

– С месяц, батюшка.

– Что ж они делали?

– Пили они, батюшка, все три дня, что ни были.

– Ну?

– Молоденький-то, тот все шутил со мной!

– С экой-то стервой?

117